Беседа с Ником Рок-н-роллом.Монморанси 2000.

Лаэртский: И продолжается наша беседа с Ником Рок-н-роллом. Хотелось затронуть тему разделения: действительно, необъятная пропасть пролегла между центром унд, так сказать, регионами. Как ты считаешь, тенденция динамики развития данной пропасти какова: она будет всё-таки срастаться и, наконец-то деревня с городом сольются или же это будут такие же разные государства как, например Estonia и Россия, то есть - неужели ОНИ и тут сработали удачно, неужели у НИХ получилось, что даже с точки зрения культуры ОНИ смогли разделить людей, живущих в одной стране?

Ник: Ты знаешь, я могу с неким удовлетворением сказать, что за последние три или четыре года в городе Тюмени и в других городах, где я бываю, я не слышу, образно выражаясь, таких высказываний: "москвичи - хуй дрочи"... Понимаешь? Уже нету таких, типа: "А-а, москвич!" - ни фига подобного. Такого уже нет. Есть некое общее поле пространственности...

Лаэртский: Говорят, на Украине есть...

Ник: На Украине - да... в Крыму...

Лаэртский: V Estonii tozhe ochien ne lubjat nashego brata!

Ник: (сплошные вздохи) Ой!.. О мёртвых или ничего, или хорошо... Что о них говорить, кто там любит что... Я говорю о тех городах, где ещё лет шесть-семь назад можно было услышать "да москвичи такие-сякие!" - этого сейчас нет абсолютно. Мы же говорим об определённой игре, об игре, которая называется рок-н-роллом. Могу совершенно чётко сказать - есть места, где здорово, а есть места, где плохо. Я не буду говорить хрестоматийно, "лучшее место - это то, что найдешь в себе", об этом можно говорить очень много. Я не парапсихолог и тем более не психоаналитик, чтобы давать оценку живому "ты", живущему в тебе. Это прежде всего катит от человека, который для меня является либо произведением искусства, либо - "мёртвый чебурашка". У меня среднего нет абсолютно. Ты можешь частичку лучшего, что есть в твоём городе, привезти туда... И вообще я считаю, что не надо уже писать на афишах, из какого города группа... Это тоже ошибка.

Лаэртский: Да-да, я полностью согласен...

Ник: Я, например, никогда не пойду на группу - у меня это уже срабатывает - где будет написано: группа такая-то такая-то (город Москва) или группа такая-то такая-то (город Минск)... Я не пойду на такую группу.

Лаэртский: Очевидно, что эти люди работают на НИХ!

Ник: Просто мне это не нравится. Вот у меня есть группа "Трите души" из Вифлеема - я пойду на концерт своей собственной группы.

Лаэртский: Да я понимаю.

Ник: Там полный пиздец, могу сказать, что я иногда на концертах просто отхожу в сторону, смотрю на парней и начинаю думать: "Откуда всё это? Наверное - от себя". И так далее и тому подобное. Не будет никакой пропасти, не будет никаких трещин, есть единое пространство и есть персоналии, есть индивидуалы. Как индивидуалы положат, такая и скатерть будет... Конечно, Тюмень - очень грязный город в плане того, что на болотах, но и Ленинград, собственно говоря, рылом не вышел... Я, например, очень не люблю Ленинград. Мой Ленинград умер вместе с Андрюхой Свином, понимаешь... Я был на похоронах - это была великая радость, увидеть, что человек всё сделал вовремя на самом деле - выпустил альбом, родил дочь и ушёл... Я так вот сидел в Тюмени, записал альбом, и вдруг бабах - смертушка Андрюхина. Я приехал первый раз в жизни на похороны к другу, я успел попасть на похороны и я проехал по трём столицам - Москва, где я давно не был, Питер, где я вообще давно не был и обратно возвращался через Свердловск. Лично я понял, что мне нужно делать дальше. То есть это... я совершенно не знаю, из какого он города, я не понтуюсь... я знаю, что есть улица Проспект Космонавтов, телефон (приводится телефон) - который я пронёс... 20 лет он был вот здесь, нигде не записанный - всё, я больше не звоню туда. Всё понятно, всё нормально. С парнем всё ништяк.

Лаэртский: В связи с вышеизложенным - мы тут часто собираемся с сотрудниками, садимся в кружок и начинаем думать - каким образом можно воздействовать на людей с целью их рассоединить? Факторов для объединения очень много, согласись - это, во-первых, распродажа кур дешёвая или там концерт ансамбля "Бзделки", да что угодно. Та же демонстрация или "давайте постреляем в белый дом" игра называется. Они сразу все собираются и бегут, да? А как можно людей разобщить, может быть стоит самим начать делать индивидуалов, может быть, даже тоталитарными способами? Я не имею в виду комендантский час... а с точки зрения тонкого психологического подхода, сокращённо ТПП?

Молчание

Ник: Вот знаешь?..

Лаэртский: Нет пока!

Ник: Знаешь ведь, знаешь... потому что говоришь, что "нет пока". Для этого нужно дать на каком-то участке земли определённому мудаку власть. И дать ему, этому мудаку, все карты в руки. И постоянно о нём говорить: "Слушай, ты, мудак... Какая регистрация в моём любимом городе?" И чтоб все говорили: "А-а-а, вот на том углу мудак в милицейской форме"... ну, в костюме в таком театральном...

Лаэртский: Да-да-да!

Ник: ...который проверяет меня на предмет регистрации. И будем ходить все смотреть на этого мудака. На фэйс-контролл его поставим... Блядь, ну это всё равно, на самом деле, не разобщит...

Лаэртский: Не разобщит! А что же, что же...

Ник: Слушай, я не знаю...

Лаэртский: А ты поду-умай об этом - может, тут-то всё и кроется! Видишь, как я круто... И вот никто не знает. Ни один человек, у которого я спрашивал - я даже на улицах к ним подходил, говорил: "Дружище"... переодевался как раз вот в этого самого, останавливал машины, почтенный, говорил: "Дружище, я тебя отпущу, несмотря на то, что у тебя нет техосмотра, несмотря на то, что ты пьяный за рулём - если ты мне скажешь, что нужно сделать для того, чтобы разобщить людей"... - и ни у кого не получалось. Тогда я брал сотки баксов и отпускал их. Понятно, всё это было только с целью выяснить и наказать... давай послушаем телефонные звонки.

Электротётка: Телефон прямого эфира - 203-19-22.

Лаэртский: Доброй ночи, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно.

Слушатель: Как вы думаете, почему покончил самоубийством Курт Кобейн? Не связано ли это с его пониманием того, что рано или поздно ему нужно будет вписаться в эту вот "ту-лу-лу", потому что он же начал вписываться, то есть популярность, деньги, лимузины, девочки... наверное, почувствовал, что деградировать начал?

Ник: Я всё время вспоминаю Яна Кёртиса. Я могу сказать, что этот герой гораздо ближе к моему телу, то есть, он мой "нательник", скажем так. А что касается Курта Кобейна... чёрт, наверно, об этом надо спросить его самого. [...] Мне кажется, об этом хорошо Дима Ревякин спел в свое время:

Я встретил могикан,
Для которых честь - табу
И холёных фаворитов,
что бесятся с жиру.

Вот Курт Кобейн - он с жиру бесился. Я не знаю, что там с ним случилось в его Сиэтле. Ну не знаю.

Лаэртский: Ты сейчас сказал очень правильную фразу: "что там у него В ИХ Сиэтле". Ёмко и коротко. Все сразу стало понятно. Это их Сиэтл, их жизнь. У них есть этот... "Кадиллак". "Цивик" называется.

Ник: (подыгрывая) Кодеры тоже присутствуют. Кодеры там у них на профессиональной основе.

Лаэртский: Ещё звонок. Доброй ночи, вы в прямом эфире и мы полны к вам внимания.

Слушатель: Здравствуйте, Александр!

Лаэртский: Здравствуйте.

Слушатель: Вы знаете, я хотел бы прочитать стихи.

Лаэртский: Ну, если наш гость, Ник Рок-н-ролл, не против... то можете. Как ты? Если тебе не в кайф... (Ник соглашается) Давайте. Только при условии, что эти стихи будут вашего пера.

Слушатель: Стихи моего пера, но там, я надеюсь, что дети спят...

Лаэртский: А, то есть вы просто хотите выругаться, да?

Слушатель: Нет, я не хочу...

Лаэртский: Эпатировать публику. Я знаете что хочу сказать сразу, да - из уст Ника Рок-н-ролла, поверьте, эти вещи выскакивают совершенно естественно. То есть это не является математически продуманной схемой речи. Я почему не хотел бы, видимо, чтобы вы читали эти стихи - потому что вы уже действуете схематически. Простите, может быть, я не прав...

Ник: Сань, ты прав... "лишь бы дети не спали" - если прочитать, надо сразу читать. Так что извиняй, братишка.

Лаэртский: Здравствуйте, вы в прямом эфире и мы полны к вам внимания.

Слушатель: Доброй ночи. У меня такой вопрос к Нику Рок-н-роллу - я недавно включаю телевизор, а там директор одной певицы, не хочу её называть...

Лаэртский: И не надо!..

Слушатель: Нет... Ну, она пела это "ай-лу-ла-ай-лу-ла"...

Лаэртский: Нет, она ещё пела это - "уй-ла-ла-уй-лу-лу"...

Слушатель: И вот он, директор этой певицы, говорит: "Я такой хит готовлю, там все закачаются". Я согласен с Ником Рок-н-роллом - такие вот гнилые семена попадают на такую же гнилую почву... потому что эта публика вся - я не уверен, что они слушают Тома Уэйтса там, читают Пелевина, понимаете...

Лаэртский: Извините, что я вас перебиваю - может быть, эта публика и не слушает, но та публика, с которой всё начиналось - не будем называть их имён, тоже тухлая публика - в тот момент, когда мы с вами испытывали острый информативный голод, совершенно зажравшиеся дети всяческих дипломатов привозили журналы и пластинки и за это ценились в тусовке - только за это, а не за свои личные качества... у этих дэмонов уже были все пластинки Тома Уэйтса, и они могли драть их. Но поскольку они тупые, они даже содрать не могли толком... вернее, они не чувствовали энергетики Тома Уэйтса...

Слушатель: Совершенно согласен. Иначе стыдно было бы просто.

Лаэртский: Срамота была бы!

Слушатель: Плеяда вот этих директоров... У них же есть и кадиллаки, и такие "бабки", неужели нельзя нормально... сорвать колготы и просто за книгу усадить какую-нибудь там Машу Папутину. Это же просто, я не знаю...

Ник: Только через электрический стул.

Слушатель: Может быть, всё-таки какие-то репрессии, цензуру ввести, потому что всё это уже невозможно, мне кажется гибнет, целое поколение, которое вот это... "вау!.."

Лаэртский: Ой, не надо вот этого...

Слушатель: Или (писклявым голоском) "Прикольненько это все, вот мы - вау! - вчера тусовались прикольненько!"

Лаэртский: А еще иногда знаете как бывает: (передразнивая) "О майн либер!" Представляете, да? Круто!

Ник: Вопрос закончен, можно отвечать? Как вас зовут?

Лаэртский: А уже всё...

Ник: Что-то, во мне живущее, подсказывает мне, что нужно делать, естественно, я об этом никому не скажу.

Лаэртский: Абсолютно правильный подход.

Ник: А что-то летающее вместе со мной мне говорит: "Пусть будет". Если ты жив и при памяти, ты сам знаешь, что тебе в этой ситуации делать. Кто-то выключает телевизор, а кто-то говорит: "Привет! Вы меня, наверное, заждались". Все зависит от норм, и от того, что у тебя находится внутри. Если этот человек говорит, что сейчас будет какой-то такой хит, и вы закачаетесь, вот поверьте мне, я не закачаюсь.

Лаэртский: И я тоже не закачаюсь.

Ник: (обращаясь к радиослушателю) Вот вы, наверное, тоже не закачаетесь. Есть люди, которые тоже не закачаются.

Лаэртский: Наша ошибка в том, что мы сузили наш разговор, насчёт восприятия, только до музыки. Тут есть и литература, тут есть и просто, ведь каждый человек одну и ту же берёзку видит по-разному. Кто-то видит и думает: "Щас бы сочка бы соснуть - сокращенно СС, а кто-то думает: какая она красивая! Так что музыка - это только лишь увеличительное стекло, которым можно тестировать даже, скажем, будущих партнёров по бизнесу. Ну согласитесь, человек, который слушает вот этого совершенно, по-моему дэмонического человека, который "Я - бамбук, я - бамбук", не помню имени его...

Ник: Саша его зовут.

Лаэртский: Неважно... и человек, который слушает Тома Уэйтса и понимает его сам - они вряд ли найдут общий язык. Если будет кидалово с чьей-то стороны в дальнейшем - ну не сложно предположить, с чьей, да? (смеётся) - потому что даже сама энергетика - "берёзка", которую взрастил Том Уэйтс - не позволит обмануть, обойтись как-то нечестно с кем-то. Потому что прежде всего - если ты кого-то обманул, ты сам себя обманул. Свою же тушку. А тушка тут вообще на втором месте. На каком втором - на пятом. Напрокат дана тушка.

Ник: Ты знаешь, по поводу телепередач, где директор какой-то, видимо, звезды, условно это так назовём... Я, например, хорошо помню посёлок Стекольный Магаданской области, где я жил и работал грузчиком, стекловату мы грузили, деньги на материк зарабатывал. Я могу совершенно точно сказать, что... естественно, я рассказывал о том мире, в котором долгое время живу, в котором мне уже очень хорошо, скажем так, но нет, естественно, никакого удовлетворения, но хорошо... там очень правильно на всё смотрят, и если, допустим, человек читает какие-то свои стихи или говорит, или поёт - там уже просто само другое восприятие. Я ещё раз говорю - те люди, которые много говорят, пиздят, условно говоря, для меня - ничто. Говорить - не делать. Такая схема и никаких других схем быть не может. У кого-то на пейджере написано "Хозяин" - этот "Хозяин" не понимает, что благодаря ему или отчасти ему появляется то, что это сметёт к ёбаной матери, понимаешь? До тех пор, пока в этой стране, где мы по земле ходим, люди будут играть в некий спорт, который они по ошибке называют шоу-бизнесом... Всё очень просто - появляется дядя, и не просто дядя, а брат по сути, прошу не путать со Старшим Братом оруэлловского "1984", и говорит - ладно, вы тут поиграли: формат - неформат - "наше радио" - "нашествие"... А у меня есть миллионы, я не знаю, куда их потратить. Слышь ты, "хозяин", вот я, например, считаю, что у тебя это всё - фуфло, а не формат. Вот у меня есть миллионы - это я образно выражаюсь - отныне "форматом" будут являться "Sex Pistols", композиции семиминутные...

Лаэртский: Или Башлачёв, скажем...

Ник: А Саша Башлачёв будет везде и всюду. Все - харэ.

Лаэртский: Вот это и называется - навести порядок.

Радостный смех Ника

Ник: То есть если эти отношения строятся только на деньгах - о`кей. Если ты не можешь победить врага, обними его - аксиома. И всё будет просто в поряде и здорово. Только есть одна деталь, о которой не стоит забывать и не стоит опускать. Ой немногие-немногие, которые делали соприкосновения с говном, или с дерьмом, образно выражаясь... ой немногие-немногие оставались при этом в чистом костюме.

Лаэртский: Скажем даже, не то что немногие, а я таких не знаю. Как-то ты это ласково говоришь, ты очень мощная рессора в этом смысле. А я вот не нахожу ни одного такого. Ну ладно, хотя бы вот щас начать с того, что просто официально, указом - ведь есть же в этой стране какой-нибудь министр культуры - запретить хотя бы вот этот "брютню спюрс" - ну просто запретить ее в "ротации"... Начать с этого.

Ник: Кстати, я вот в этом контексте хочу сказать об одном человеке - Артур Струков, это группа "Культурная Революция" - я очень хочу, чтобы эта кассета у тебя появилась, называется альбом "Музыка бунта" - за десять лет моего стабильного прослушивания разных произведений я, наверно, впервые в своей жизни столкнулся с тем, что человек, которого я лично знаю, записал такой класснейший альбом, что у меня даже нет слов, одни эмоции... Ксения, ты можешь дать определение этому альбому? Что-то ты все молчишь, вот ты, Ксения, скажи, потому что мне очень трудно о соратнике, приятеле, друге говорить. Что бы ты сказала об альбоме "Музыка бунта", который вот сейчас появился?

Ксения: (подруга Ника, о присутствии которой в студии до того не догадывались) Первое, что приходит в голову - аналогия - это комиксы. Но не в отрицательном смысле этого слова. То есть, это безумно ярко, это энергично, это действительно музыка бунта. Но она изложена в очень оригинальной форме, по-моему самой подходящей для нынешнего времени...

Ник: То есть о таком изложении поколение совершенно забыло. Это изложение социума в комиксах - очень дерзко, яростно и прямо. Там, например, есть песня:

Хочешь жить - разрушь Америку!
Уничтожь в себе раба!
Над Российскою империей
Вифлеемская звезда.

Причём это на саунде "Sex Pistols", таком мелодичном, есть у них подобная песенка в "The Great Rock'n'Roll Swindle"... Или там:

На нас идут ... моджахеды... актёры, режиссёры...

Лаэртский: Да-да!.. Идут... ломятся.

Ник: Сергей Летов на саксофоне играет у Артурки Струкова, песни на стихи Володи Богомякова, Мирослава Немирова... Я альбом ставлю везде и всюду, смотрю, какая реакция у людей - это просто пиздец. Спасибо, Артур Струков, если ты сейчас слышишь, за этот альбом. К сожалению, я CD оставил в Тюмени... я думаю, если ты захочешь этого человека увидеть у себя - ты наверняка это сделаешь.

Лаэртский: Кстати, ты знаешь, о чём я ещё подумал? Предыдущий звонивший про этого продюсера или директора сказал - "Ну, мы сейчас запишем..." - ты заметь ещё...

Ник: Эфирное время-то проплачено!..

Лаэртский: Это во-первых, но я о другом задумался. Он сказал, что мы запишем песню, которая не то что перевернёт мир, а станет хитом. Песню. Люди уже пишут просто песню... Такого понятия, как записать альбом весь хитовый, нету. (Смех Ника на заднем плане) Мы с тобой, два старых парня, повелись на это, обратили внимание на его слова, а не на форму, понимаешь? Вот срам...

Ник: Да... песню. Песню.

Лаэртский: "Я запишу песню, которая перевернёт мир!" (смеётся)... Труба... Ну что - звонок примем?

Ник: Давай, конечно.

Лаэртский: Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Здравствуйте, уважаемый ведущий!

Лаэртский: Здравствуйте.

Слушатель: Я поставил своих детей на табуреточку и они будут слушать сейчас стихи, если можно.

Выпадают зубы у меня -
В этом есть какая-то хуйня.
Как же без зубов я буду жить -
Буду плакать, какать и тужить.

Лезут из кишков еды кусочки -
Это вредно действует на почки.
Говорят, что для мозгов хуёвых,
Если ты грызёшь орехи - очень клёво.

В этом для меня не утешенье,
Кушать не могу я чай с вареньем,
Застревают ягоды в межзубье,
В горле застревают кости рыбьи,

Не прожёванные крепкими зубами,
Лишь проталкиваю в горло их деснами.
Ну, а если подавлюсь я зубом,
Скоро стану я холодным трупом.

Лишь забавно, что могу плеваться,
Ну пиздец, ну можно прям усраться.
В этом есть какая-то мудовость,
Это тоже, блядь, ни для кого уже не новость.

Всё равно с мозгами не в порядке,
Иногда люблю кого-нибудь лопаткой
Я хуйнуть - и в этом тоже радость,
Ближним я люблю наделать гадость,

Потому что зависть меня гложет
И чужих зубов здоровье, блядь, тревожит.
Раз своих зубов почти что нету,
Я устрою гадость всему свету.

Я придумал новый сорт конфет,
Пожуёшь - глядишь, зубов уже и нет.
Я и зубодёров ненавижу,
Конкурентов в них себе я вижу.

К космонавтам зависть меня гложет,
Их зубов проблемы не тревожат,
Кашку жрут из тюбика, мудилы -
На зависть всем таким, как я, дебилам.

Лаэртский: Скажите, а как ваше имя, уважаемый поэт?

Слушатель: А... а можно погоняло?

Лаэртский: Ну давайте, да.

Слушатель: Санитар.

Лаэртский: Угу... спасибо.

Ник: По-моему, ты дурак, Санитар. Детей жалко.

Радостное похихикивание Лаэртского

Лаэртский: Следующий телефонный звонок. Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Ещё раз здравствуйте. Это Женя Поленовский. Меня заинтересовал ваш разговор - действительно, это всё так достало, все эти продюсеры, имиджмейкеры... это такое дерьмо...

Лаэртский: Ещё достали менеджеры.

Слушатель: Я недавно приехал со Смоленска, возвращаясь к теме о провинции... и 4 октября там был концерт Летова. Вот это действительно была настоящая рок-н-ролльная атмосфера. В Москве я такого уже давно не видел.

Лаэртский: Спасибо за ваш комментарий.

Ник: Я не буду спрашивать, что подразумевается под "настоящей рок-н-ролльной атмосферой", я смотрел на видео его выступление в Нижнем Новгороде, когда чувак тупо сидит на табурете, а жлобьё с повязками НБП ходит по сцене... как всегда, народу, "мёртвых чебурашек" очень много, но не в этом дело - дети, по сути... иногда их жалко. Так вот эти ребята ходят по сцене и ногами тычут в лицо - каков поп, таков и приход. Никогда никто меня не убедит в том, что это настоящий рок-н-ролльный концерт. Вот и всё.

Лаэртский: Следующий телефонный звонок. Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Электродядька: Пожалуйста, ждите - вам подготавливается междугороднее соединение. Пожалуйста, ждите - вам подготавливается междугороднее соединение.

Ник: Вот это, может из Тюмени?

Электродядька: Пожалуйста, ждите - вам подготавливается междугороднее соединение.

Лаэртский: Что-то очень долго... А у механического молодого человека вопроса нет? Да-да-да, алё-алё... Формат, бубёнать!.. Алё? Подготовили или выключить?

Ник: Я не знаю...

Лаэртский: Ну, ты говори - выключить или оставить?

Ник: Давай минуту подождём. Такая вот роскошь у нас.

Молчание и треск

Лаэртский: По-моему, над нами издеваются...

Ник: Ну давай выключим.

Лаэртский: Здравствуйте!.. а вдруг он не издевался?.. вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Скажите, а вот говорили про лабораторию рок-н-ролла, у кормила которой стояла Оля Опрятная - вы там участвовали?

Ник: Ха-ха-ха!.. мы только сегодня говорили - правда, не у Сани, а в квартире, в которой мы сейчас живём... да я понял, "рок-блеватория" я ещё это называл. Классный вопрос, я даже догадываюсь, кто его послал. Если это Мишка и Вова - то спасибо. Да, имела место быть такая история в 87-м году - в ДК Горбунова Оля Опрятная решила решить перестройку таким образом - она затеяла рок-фестиваль. Все, естественно, как всегда выстроились, всех разрешили, всё очень здорово, рок-фестиваль, ё-моё... нас разрешили... Вообще стрёмно было - я не давал тогда этому оценку, потому что я только приехал с Хабаровска. А как раз там было первое выступление группы "Чудо-Юдо"... Диму Куропятникова я знаю, он был найден на улице в городе Ленинграде, а потом в 87-м году, когда я прилетел из Хабаровска, увидел его в сопровождении группы "Чудо-Юдо". Тогда был, в общем-то... презервативы надувались, я, как сейчас, помню - вышел я на сцену... представляешь, Саня - я впервые в жизни увидел АППАРАТ!.. Я выхожу на сцену... по мониторам всё пошло... я говорю: "Пиздец!"... а Серж, который сидел на пульте, он, идиот, вместо того, чтобы сигнал потушить, дал его на повтор - "пиздец, пиздец" по залу... меня стащили со сцены, потом я всё-таки снова вышел, попив в гримёрке коньяка, там началась вообще веселуха полная, невозможно это описать... презервативом я лично стучал по голове, думал - свой стоит у сцены, а менты были уже без формы - я бью по голове чувака, думаю - свой, а он на меня смотрит так - мама миа, не свой, это опер оказался...

Лаэртский: В штатском...

Ник: Там полный вперёд, там такой кич-продакшен был, кич-хлёст такой, знаешь... Я выхожу потом в вестибюль, ко мне подходят люди в штатском, всё нормально - говорят: "Та-а-ак, это вы сейчас на сцене были?" Я говорю: "Я на сцене не был, я из Хабаровска прилетел. Я из рок-клуба (радостный смех Лаэртского), это что у вас за безобразия происходят? Я теперь понимаю ребят с Люберец, я их теперь прекрасно понимаю... Я приехал из Хабаровска..."

Лаэртский: И что я тут вижу, понимаешь!

Ник: Они уже извиняться начали - тут меры трудно принять, уследить невозможно... хотя у меня внешний вид - полный вперёд, я тогда на Тишке одевался... но тут Авария, дура, идёт, говорит: "Колька-а! Рок-н-Ролл! Класс, ты молодец, давай забухаем!!!" Они говорят: "Так вы были на сцене?" Ну, я... Меня приводят в кабинет, там Оля Опрятная рыдает, говорит: "Ты откуда на мою голову?" Я говорю: "Как всегда, с неба". Я не считаю, что это была какая-то продуманная акция - я не буду говорить там "Рок-блеватория", "рок-лаборатория"... Я, например, доподлинно знаю, что клуб "Форпост", оказывается, был первым рок-клубом в Москве на самом-то деле.

Лаэртский: Ты имеешь в виду, который на "Спортивной"?

Ник: Да...

Лаэртский: НЕ-Е-ЕТ! Первым был всё-таки Sexton Fo.Z.D.

Ник: Нет, имеется в виду... "Секстон", он появился где-то в 90-м году, а этот в 83-м... был первый рок-клуб. Если говорить об историческом аспекте...

Лаэртский: Ну тогда я не знаю... может быть... не буду, некомпетентен.

Ник: Хотя Саню Агеева я очень давно не видел и рад был бы его увидеть - очень уважаемый мною человек, он не успел мне ничего плохого сделать...

Лаэртский: У меня была история, сейчас её можно рассказать. В своё время, когда я выпустил "Детства Чистые Глазёнки" пластинку, я ему подарил. Говорю: "На, Саня, кассету, только давай так - это не для тиража, а именно твоя кассета". А где-то спустя месяц вышел журнал "Колокол" - там на втором месте этот альбом. Я не хвастаюсь, место неважно - просто человек всё равно пустил в тираж. Для меня это не совсем хороший показатель. Хотя я относился к нему очень хорошо и до сих пор хорошо отношусь - но так не делается.

[...]

Лаэртский: И у нас остаётся всего 10 минут, которые я бы хотел потратить на ваши вопросы сегодняшнему гостю.

Электротётка: Телефон прямого эфира - 203-19-22.

Лаэртский: Доброй ночи, вы в прямом эфире, наше внимание беспредельно к вам...

Слушатель: Доброй ночи. Я тоже имел отношение к рок-лаборатории, пересекался с Олей Опрятной, один из первых тарифицированных диск-жокеев СССР ещё. Я из Дубны, первая дискотека у нас была ещё в 73-м году. В то время мы бескорыстно занимались, что называется, культуртрегерством на чистом энтузиазме. Пытались как-то воспитывать там, чего-то там прививать, какую-то там чисто музыкальную культуру. А что делаете вы, кроме как глубоко за полночь... для кого вещая, непонятно?

Лаэртский: Вопрос понятен. Открою секрет. Ни для кого мы, естественно, не вещаем. Просто красивые девки приходят сюда, делают нам в данный момент массаж, наши ноги стоят в тазах с тёплой водой, как я уже говорил. Периодически, во время новостей мы выходим и готовим еду для утренней смены - это очень дружная радиостанция. Также иногда кидаем ножи в специальную деревянную дверь, снятую с офиса одного олигарха - только ради этого мы приходим сюда. Следующий звонок. Доброй ночи, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно.

Слушатель: Алло, это я?

Лаэртский: Да-а-а!!!

Слушатель: Значит так, прежде чем задам вопрос - вот тут Николай сказал такую вещь: "Жалко" - он несколько раз это повторил. Значит - жалко у пчёлки, пчёлка на ёлке, ёлка в лесу...

Ник: Санитар, я тебя узнал... ты будешь крепко спать. Я тебя поздравляю.

Лаэртский: Надо к человеку обратиться. Дружище, ну успокойся - всё у тебя получится... Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Здра-вствуйте! Вот у меня в процессе беседы родился... родилась такая вот идея... (вздыхает)

Лаэртский: Будьте здоровы!

Слушатель: Да, спасибо...

Ник: Живит-те богато!

Слушатель: Я сам... э-э-э... принадлежу к тому самому базетическому поколению, которое вы так... э-э-э... клеймите...

Ник: Не клеймим, а заставляем есть собственный кал.

Смех Лаэртского

Слушатель: Спасибо.

Ник: Не за что, не за что. Привет говноедам!

Слушатель: Здравствуйте.

Радостный смех Лаэртского

Ник: Купился!

Слушатель: Так вот в чём состоит идея моя...

Ник: ...прелестный незнакомец...

Слушатель: Меня Иван зовут...

Ник: Ванечка!.. Ванюша. Спит Ванюша в ямке. Ну, ну... Всё, Вань - вопрос! Вопрос - ответ.

Слушатель: Вопрос, да. Как бы... каков выход... выход в этой ситуации, что... э-э-э... вот...

Лаэртский: Понятно, Ваня. Извини, что я тебя выключил. Главное, никуда не звони в течение двух часов. Попробуй справиться с этой ситуацией сам. Заткни чем-нибудь это там. С утра вызовешь спецслужбы: они всё починят, всё сделают. Не надо самому справляться с подобного рода происшествиями. Доброй ночи, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушательница: Алё?

Лаэртский: Здравствуйте. Говорите. Давайте мы будем звать Точкой вас. Почему Точка - потому что ваш звонок в сегодняшнем прямом эфире, видимо, будет последним. И хотелось бы, чтобы вы были такой жы-ырной точкой... ну понимаете, с точки зрения...

Слушательница: Я постараюсь... как можно более жирной...

Лаэртский: Да!

Слушательница: Я хотела бы заметить... я тоже принадлежу к поколению, которое, как сказал предыдущий товарищ...

Лаэртский: Базетических.

Слушательница: Да... я не знаю, к теме о всяких этих девочках-звёздах - критерий музыкальный является критерием отбора - если бы этого не было, если запретить всё "форматное", то очень тяжело будет ориентироваться в людях.

Ник: Можно задать вполне риторический вопрос - а кто, собственно говоря, позволил очерчивать круг? Я до сих пор не понимаю - кто вообще смеет изобретать такую вещь, что надо, оказывается, разбираться в людях? Будьте молоды, красивы, весёлые будьте, сексуальные, чёрт побери...

Лаэртский: Да-а-а-а!!!

Ник: ...это наипервейшее, на самом деле... и всё вам будет, если вы умеете летать, если вы можете летать. Если вы ходите по земле - ходите так, чтобы после вас не было каких-то, извините, навозных куч. Хотя буддисты говорят, что из навозных куч появляются цветы...

Лаэртский: Что я сейчас услышал - позвонившая очаровательная особа была всё-таки запятой... а точку поставил ты. То есть вы сделали следующее - точка с запятой, значит, продолжение, бубёнать, следует! Но оно в следующий раз последует. Был очень рад тебя наблюдать...

Ник: Заметь, мы не изменились. Изменился наш внешний вид и наше окружение. Я о тех девушках, что сейчас, к сожалению, уходят...

Лаэртский: Ну конечно! Потому что они пошли прогревать наши автомобили. Надеюсь, ты ещё здесь появишься неоднократно. Удачи... ну и всё такое.

Ник: Пока.

Лаэртский: Пока!